Один мой знакомый, не только изрядно образованный, но чрезвычайно тонкий, c большим вкусом человек, несколько лет проработал на федеральном телеканале, где продюсировал на редкость дрянную, отупляющую передачу. В моей голове одно с другим вязалось плохо, и мне все время хотелось поговорить с ним об этом — выспросить, в чем дело. Понятно, что такой человек даже смотреть телевизор по своей воле не станет, однако продукт для него он делал, не гнушался и достиг в этом феноменальных успехов — с его приходом рейтинг передачи взлетел вертикально.
Однажды у друзей на даче, выйдя на террасу ни свет ни заря, я обнаружила там Мишу — назовем его так. Закутанный в плед, он сидел в одиночестве и курил, листая томик Мандельштама. Пользуясь случаем, я опять завела разговор об экзистенциальном, и Миша объяснил мне, что дает зрителям то, чего они желают, и не его вина, что народ наш темен и дик. Он же — Миша — не страдает комплексом величия, поэтому не считает, что может изменить людей к лучшему или к худшему, даже если каждый день получает в распоряжение миллионы душ. И не надо навешивать на него ответственность за качество народа — он тут ни при чем.
Не будем забывать, что на телевидении рейтинг — это бог и царь. Предшественник Миши был изгнан как раз за его падение. Но штука в том, что Миша находил свою жуткую прелесть в такой работе — он даже почти развлекался, внимательно отслеживая то, на что ?ведется? зритель, и давая ему это в рафинированной, отлаженной до абсолюта, предельно циничной форме. Миша выстроил уникальную методику анализа предпочтений, которая фиксировала всплески интереса не только по темам (скажем, бытовые склоки или балет), персонам (Лолита Милявская или Земфира), но даже по отдельным словам (?селедка? или ?артишок?), особенностям внешности и одежды. И сооружал на этом свои рейтинги.
В отличие от Миши, у меня нет запасного паспорта какого-нибудь чистенького европейского государства и мне некуда бежать, если народ совсем отупеет и взбесится. Поэтому я обычно поеживаюсь от особо безрассудных экспериментов с коллективным бессознательным, кто бы в этом ни упражнялся — мой милейший знакомый Миша или какой-нибудь ретивый кремлевский идеолог. К тому же я искренне верю, что, каким бы темным ни казался народ, совсем не обязательно спускаться к нему, если есть охота поговорить.
Собственно, дело не в Мише — каждый зарабатывает как умеет. Но что происходит с нашей элитой? Правящая верхушка по уровню интеллекта явно недотягивает до задач, которые ей нужно решать, и даже не отдает себе в этом отчета. Про экономическую элиту даже говорить противно — мрак и ужас. В довершение ко всему интеллектуальная — туда же — совсем потеряла совесть и скурвилась. Говоря словами Томаса Манна, нашествие внутренних варваров продолжается.
А мой знакомый Миша с телевидения ушел. Какими бы теориями он ни прикрывался, он был слишком непростым человеком, чтобы совсем уж не рефлексировать, делая подлую работу. И слишком умным, чтобы не понимать, что делает. Однако натворить он успел немало, и рано или поздно за это ему придется отвечать.
(c)